Ф.: Анна Андреевна, Вы – знаменитая поэтесса. Почему стихи, а не проза?
А.А.: Я с самого начала все знала про стихи – я никогда ничего не знала о прозе. Первый мой опыт все очень хвалили, но я, конечно, не верила. Позвала Зощенку. Он велел кое-что убрать и сказал, что с остальным согласен. Я была рада.
Ф.: А как Вы написали первое стихотворение?
А.А.: Первое стихотворение я написала, когда мне было одиннадцать лет. Стихи начались для меня не с Пушкина и Лермонтова, а с Державина («На рождение порфирородного отрока») и Некрасова («Мороз, Красный нос»). Эти вещи знала наизусть моя мама.
Ф.: Вы когда-нибудь переставали писать? Брали перерыв от творчества?
А.А.: Я не переставала писать стихи. Для меня в них – связь моя с временем, с новой жизнью моего народа. Когда я писала их, я жила теми ритмами, которые звучали в героической истории моей страны. Я счастлива, что жила в эти годы и видела события, которым не было равных.
Ф.: Кого Вы считаете уникальным писателем?
А.А.: Я счастлива, что в сегодняшний торжественный день могу засвидетельствовать, что вся моя сознательная жизнь прошла в сиянии этого великого имени, что оно было начертано вместе с именем другого гения человечества — Шекспира на знамени, под которым начиналась моя дорога. И вопрос, который я осмелилась задать Музе, тоже содержит это великое имя — Данте.
Ф.: Стихи – предназначение Ваше?
А.А.: Будущее, как известно бросает свою тень задолго до того, как войти.
Ф.: В чем отличие, на Ваш взгляд, нашего времени (имею в виду ХХ век и настоящий) и прошлого (век ХІХ, например)?
А.А.: Достоевский знал много, но не всё.
Он, например, думал, что если убьёшь человека, то станешь Раскольниковым.
А мы сейчас знаем, что можно убить пять, десять, сто человек и вечером пойти в театр.
Ф.: Да, пожалуй, так. Вспомнили мы и прошлое. А какое воспоминание Вы о себе храните?
А.А.: Я получила прозвище «дикая девочка», потому что ходила босиком, бродила без шляпы, бросалась с лодки в открытое море, купалась во время шторма, и загорала до того, что сходила кожа, и всем этим шокировала провинциальных севастопольских барышень.
Ф.: Какой главный вывод Вы сделали для себя?
А.А.: Я была в великой славе, испытала величайшее бесславие – и убедилась, что, в сущности, это одно и то же.
Ф.: Главный вопрос, который Вы себе задаёте?
А.А.: А та, кого мы музыкой зовем, за неименьем лучшего названья, спасет ли нас?
Ф.: Завершая разговор: какой бы Вы дали совет читателю?
А.А.: Нет ничего более полезного для нервов, чем побывать там, где никогда не был.
Материал подготовила Анастасия Куприянова